Всенародная любовь выпадает не каждому. А вот ей, девочке из многодетной семьи Хинтруга Агумаа и Щтеньи Тванба из села Дурипша Гудаутского района, на роду было написано стать звездой сцены. Поначалу она об этом не думала.
Просто жила в прекрасном дружном окружении – пять сестёр – Люба, Зоя, Валентина, Шура, Нуца, двое братьев – Виктор и Руслан. Все дети прекрасно пели и танцевали, отец, Хинтруг, великолепно играл на апхьярце. Настоящий семейный ансамбль.
Софа Хинтруговна вспоминает, что ей нравилось уединяться на полянке за деревьями и придумывать сцены из жизни, копировать интонацию колоритных соседей-односельчан. В своих маленьких спектаклях наедине с природой она играла и женские и мужские роли. Закончилась Великая Отечественная война, Софа повзрослела и поняла, что хочет стать актрисой. И никак иначе.
Ей было семнадцать, когда она стала студенткой Тбилисского театрального института имени Шота Руставели и оказалась в классе выдающегося актера, народного артиста СССР Акакия Хорава и профессора Акакия Пагава. Оба руководителя сразу выделили Софу из числа однокурсников – из-за потрясающей способности перевоплощаться, музыкального дара и пластичности. В студенческие годы она не пропускала ни одного спектакля – ни в тбилисских театрах, ни гастрольных, на занятиях прислушивалась к советам мэтров, непременно пропуская все прочувствованное через тонко настроенный внутренний камертон.
По окончании института она уже знает, что ее ждут в труппе Абхазского драматического театра.
– Я досрочно сдала экзамены и только приехала в Абхазию, как тут же была вызвана в театр. Даже с родными не успела повидаться. Оказывается, труппа отправлялась на гастроли в Батуми, и срочно потребовалось заменить одну из актрис в спектакле «Медея» по Еврипиду.
На сцене она не позволила себе показать, что робеет, сыграла уверенно. Нельзя было ни в коем случае подвести именитых коллег. Мало кто мог догадаться, что творилось в душе у девушки, которой был всего-то 21 год! Ведь ее окружали известнейшие актеры – Минадора Зухба, Азиз Агрба, Шарах Пачалиа, Иван Кокоскир, Лео Касландзия, Анна Аргун-Коношок и многие другие, которым она еще недавно рукоплескала из зрительного зала.
Она и говорить-то в их присутствии не смела. Только на сцене укрощала робость и работала, как того требовал режиссер. Стоило же ей сойти со сцены, она снова превращалась в обычную скромную дурипшскую девочку, которой не подобает вступать в разговоры со старшими. Она лишь прислушивалась и присматривалась ко всему, что происходило вокруг, понимая, как несказанно ей повезло, потому что это были не просто корифеи театра с колоссальным опытом, но и замечательные – открытые и душевные люди.
Даже с молодыми актерами – Николаем Чиковани и Хутой Джопуа – она чувствовала себя скованно. И это было не только воспитание, но и природный такт. Корифеи театра все это видели и понимали, и приняли молодых очень тепло. Софья Хинтруговна рассказывает, что для них, новых актеров, устроили большой банкет, за столом они сидели на почетных местах, и их с большим вниманием и любовью обхаживала прекрасная Анна Аргун-Коношок.
И вот тогда-то и прозвучало впервые по отношению к Софе – абхазская Анна Маньяни. Так назвали её старшие коллеги, красивые, выдержанные, с большим достоинством женщины, способные радоваться успеху друг друга и передавать молодым сценический и жизненный опыт.
– Так постепенно таяла невидимая стена стеснения и неловкости. И я почувствовала себя частью этого дружного коллектива, в котором в то время царила атмосфера любви, взаимопомощи. По понедельникам у нас был выходной, но актеры не могли друг без друга, собирались в парке у театра, общались, вспоминая разные забавные ситуации, делились новостями. Ведь когда люди близки по-настоящему, даже несколько часов друг без друга кажутся наполненными значимыми событиями, впечатлениями от которых надо непременно поделиться. А когда нет дружбы, нет тепла, то и сказать друг другу нечего. В ту пору я этого еще не понимала. Потому что была погружена в удивительную атмосферу доверия, приятия, добра.
В 70-е годы Софа Агумаа сыграла Элизу в комедии Бернарда Шоу «Пигмалион», Бланш Дюбуа в драме Тенесси Уильямся «Трамвай «Желание» и многие другие роли.
Зрители приняли ее сразу и безоговорочно. Она была своей для каждого. Появились многочисленные поклонники, которые приходили в театр только на те спектакли, в которых она была занята. И смеялись, и плакали, и чувствовали боль вместе с ней.
Среди поклонников оказался молодой талантливый инженер Виктор Джениа. Он был настойчив, но с большой выдержкой. Умен, красив, образован, галантен. Он очень быстро стал другом для всей театральной элиты Абхазии. Сегодня уже не узнать, он с юности так хорошо разбирался в театральном искусстве или специально штудировал литературу по театру, чтобы завоевать сердце самой обаятельной и яркой театральной дивы… Не ответить на его чувства было невозможно…
Виктор Камидатович Джениа окружил Софу Агумаа сердечным теплом и заботой. Каждый день во время перерыва он вместе с детьми, Эсмой и Дауром, приходил к театру, чтобы пригласить супругу и ее друзей на обед, а потом в кофейню у маленькой пристани, которую все актеры считали своей. Благодаря его поддержке Софа Агумаа часто бывала на интересных премьерах в театрах Москвы, Ленинграда и Тбилиси. Он был ей не просто супругом, он был ее главным и преданным другом, а когда в 1989 году часть труппы была отлучена от сцены, он создал для нее собственный театр «Аамта».
Вот уже 23 года Виктора Камидатовича нет в живых, а память о нем – с нами. Каждый, кто был знаком с ним, вспоминает его светлую улыбку, мудрые глаза, деликатность и благородство.
Я помню счастливые времена, когда Софа и Виктор каждый день, если только театр не был на гастролях, общались с друзьями в кофейне, как это было весело. Стройную фигуру любимой актрисы мы замечали издалека, нередко она носила шляпу с довольно широкими полями, которая ей очень шла. И хотя она уже была ведущей актрисой театра, как когда-то ее любимые Анна Аргун-Коношок, Минадора Зухба и другие, слава о ее таланте гремела далеко за пределами Абхазии, в отношениях с людьми она оставалась такой же вкрадчивой и мягкой, как в юности.
Софа Агумаа не раз снималась в большом кино. Я помню, какое впечатление произвел на меня фильм «Время счастливых находок». Софа Агумаа играла маму Сандрика. Украсила она и такие кинематографические работы, как «Белый башлык», «Колокол священной кузни», «Колчерукий» и еще десятки фильмов.
Как зрители чувствовали ее подлинность и искренность, так же и она чувствовала режиссеров. Софье Хинтруговне довелось работать с Азизом Агрба, Шарахом Пачалия, Нелли Эшба, Дмитрием Кортава, Михаилом Мархолиа, Валерием Кове и даже с приглашенными мастерами из-за рубежа. У каждого – свой индивидуальный почерк, собственный стиль работы с актерами и над материалом будущего спектакля. Софья Хинтруговна считает, что для развития актера лучше, когда ты работаешь не с одним постоянным режиссером, а с разными, потому что тогда не возникает некоего «штампа», то есть ты постоянно подстраиваешься под разное режиссерское видение и сам из себя «вытаскиваешь» совершенно неведомое, еще не опробованное. И именно режиссер, по мнению актрисы, вселяет в актера уверенность. Когда он четко знает, какие именно акценты должны быть в работе, что главное в истории, которую предстоит показать зрителю, что он хочет от того или иного исполнителя. И возникает общая волна – режиссер-актер, и когда вы оба на одной волне, что-то открывается, и неподвластное объяснению творческое вырывается наружу.
В одном из интервью моей коллеге Арифе Капба Софья Хинтруговна сравнила режиссерское творчество с работой врача: «Вот идешь к врачу, и он долго расспрашивает, как и что болит, что-то еще раз переспрашивает, а я люблю докторов, которые сразу все понимают, ставят диагноз и выписывают рецепт. И режиссеров таких люблю – которые сразу дают рецепт. Такой была Нелли Ражденовна Эшба, таким был Митя Кортава…»
Нелли Ражденовна Эшба всегда отмечала большой неиссякаемый талант Софы Агумаа, как легко с ней работать, насколько она чутка к самым тонким нюансам роли… Она с розовеющим от счастья лицом вспоминала переполненные залы и овации, которыми встречали любимую Софу Агумаа зрители.
Драматичный уход главного режиссера Нелли Ражденовны из театра на пике его успеха, фактически ее изгнание, болезненно отозвалось на климате в коллективе и на настроениях актеров. Софа Агумаа была в числе тех, кто никогда не порывал связей с режиссером, поскольку прекрасно понимала, что поводом к разлучению режиссера с любимым театром стали совершенно банальные и вечные вещи: зависть к таланту и невозможность принять женщину в профессии, которая считалась мужской… Спустя десятилетия Нелли Ражденовна приехала в Абхазию, хотя это была уже совершенно другая – независимая – страна. Инициаторов ее изгнания уже не было в живых. Впрочем, она их давно простила…
Более семи десятков ролей сыграла Софья Хинтруговна на сцене родного Абхазского театра. Это были разные женщины. Она была актрисой широкого амплуа и могла сыграть кого угодно. Юную девушку, старуху, королеву, богиню… Будь то комедия, драма или трагедия, в любой роли она сияла, как и положено звезде. Среди ее любимых – спектакль «Кукла» по произведению Шоты Чкадуа. Спустя десятилетия, покинув сцену Абхазского театра и создав свой собственный театр, которому уже 10 лет и который мы знаем и любим под названием Абхазского государственного молодежного, она поставила по материалу Шоты Чкадуа новый спектакль – с молодыми воспитанниками – под другим названием. Комедия «Абхазы мы, абхазы» – один из самых любимых специалистами и зрителями. Потому что он правдив. Он о человеческих отношениях, о чистоте и правде.
Старшее поколение и сегодня вспоминает гениальную роль Тары Таразиа в комедии «А там – как хотите» по прозаическому произведению Баграту Шинкуба. Вот как описывал героиню Софьи Хинтруговны искусствовед Алексей Аргун в книге, посвященной творчеству Софы Агумаа: «Уморительны все ее церемонные жесты сельской скромницы – и то, как она утирает кончиками пальцев губы, и с каким лукаво-постным взглядом выслушивает давно ожидаемое признание в любви, и как кокетливо и важно выступает с зонтиком в руках».
Казалось бы, прирожденный комедийный талант. Но видевшие ее в трагедии утверждают, что Софа – гениальная трагедийная актриса. Одна из знаковых – роль Электры в спектакле по Софоклу. «Простота и величие – эти две грани характера Электры с незаурядным мастерством воплощает в спектакле Софа Агумаа… За каждым ее жестом и взглядом – ощущение выстраданности, выношенности. Слова она произносит негромко, лишая их привычного декламационного благозвучия, чеканя их неровной пульсирующей интонацией. В общем рисунке спектакля героиня Агумаа – словно одинокая гордая птица. Ей судьбой предначертано отомстить за погубленную жизнь любимого отца, но кара должна постичь и мать Клитемнестру», – так во время гастролей Абхазского театра в Москве в 1979 году описывает работу Софы Агумаа театровед Гульченко в одной из центральных газет.
Череда блистательных ролей была воплощена актрисой в спектаклях Михаила Мархолиа, хотя Софа Хинтруговна признается, что работать с Михаилом было не просто. Но Софе он доверял безоговорочно и негласно предоставлял полную свободу действий.
Во время Отечественной войны народа Абхазии Софья Хинтруговна выступала перед бойцами с юмористической программой, поднимала им настроение.
После войны по совету большого друга семьи Алексея Аргун она выступает с идеей открыть театральный факультет при Абхазском государственном университете. Ректор Алеко Гварамия поддерживает. Первый набор студентов на «факультет Софы Агумаа», как его называли между собой абитуриенты, был осуществлен в 1998 году. А в 2014 году Софья Хинтруговна Агумаа со своими выпускниками, с коллегой, прекрасным актером и режиссером Шалвой Гицба, не так давно ушедшим из жизни, создали Абхазский государственный молодежный театр.
Абхазская Анна Маньяни и сегодня полна идей, замыслов, планов. Она сегодня передает секреты своего искусства юным коллегам. И счастлива, что они чувствуют все и воспринимают.
Народная артистка Абхазии Софа Агумаа – человек редкой судьбы. Ей выпала возможность найти себя в любимой профессии на Родине, служить людям на родном языке и щедро делиться большим талантом, который ей даровал Господь.